Исследовательская группа по биоразнообразию лесов

                Россия была и остается самой многолесной державой мира, ее доля составляет более пятой части (22%) общей  площади мирового лесного покроваВ Российской Федерации, больше чем в любом другом регионе мира сохраняется доля малонарушенных лесов: сейчас это -26% от всех сохранившихся в  таком состоянии лесных экосистем всего мира.Площадь лесной фонд страны составляет 1, 114, 000, 000 га; леса различных категорий размещаются почти на 70% территории всей страны.

                Регионы России, где сконцентрированы леса высокой природоохранной значимости, обычно отличаются сравнительно невысокими показателями средней плотности населения, и как правило, здесь с незапамятных времен проживают и ведут традиционный образ жизни коренные малочисленные народы России.

                В России на протяжении нескольких столетий осуществляется государственное управление лесным фондом страны, что предполагает обязательность  функции государственного управления в области использования, охраны, защиты лесного фонда и воспроизводства лесов. В соответствии с официальными полномочиями свои функции регулятора лесных отношений государство должно реализовать на основе полного и рационального использования лесных ресурсов, справедливого для всех хозяйствующих субъектов лесного сектора, и при этом, стремясь обеспечивать баланс интересов между всеми участниками лесных отношений, включая и население, проживающее в лесных районах.

                В постсоветский период в России декларируется, что актуальная лесная политика должна осуществляться на основе долгосрочной стратегии государства по отношению к лесным ресурсам.,

                Традиционное природопользование - один из важнейших элементов традиционного образа жизни коренных малочисленных народов России, о чем свидетельствует национальный исторический опыт. Но современные проблемы, связанные с развитием традиционного природопользования коренных малочисленных народов России, представляют собой сложный комплекс  правовых, этнологических, экономических, социальных и экологических проблем. Это стало заметным в последние полтора столетия, и особенно в ряде регионов севера Европейской части, в Сибири и на Дальнем Востоке: здесь интенсивное государственное лесопользование, наряду с масштабными неблагоприятными природно-антропогенными процессами,  такими как нежелательная послепожарная динамика лесов, усыхание хвойных насаждений, потеря важнейших экологических функций в экосистемах) привели к существенному ухудшению качественного состава, изменению возрастной и породной структуры лесных формаций, уменьшению биоразнообразия на обширных территориях страны.

                Планируемый государством ограниченный оборот земель лесного фонда через их куплю-продажу вскоре заменит существующую  в прошлом практику директивного государственного изъятия лесных земель, изменит способы их отчуждения, повлияет на базовый механизм перевода лесных земель в нелесные категории. Российское государство как собственник лесов должно будет обеспечить лишь их сохранность, контролировать осуществление рационального лесопользования и воспроизводство лесных ресурсов. Во многом это повлияет на жизнь и формы хозяйствования коренных народов, поэтому приоритетность выполнения решений Конференции Сторон по защите традиционного знания коренных народов очень велика.

                Еще одним важным обстоятельством необходимости легального поддержания традиционного образа жизни стало то, что хозяйственные функции, связанные с использованием, воспроизводством, охраной и защитой лесного фонда, должны скоро выполняться лишь исключительно хозяйствующими субъектами на конкурсной основе. Однако отечественный и зарубежный опыт показывает, что обеспечивать устойчивое управление лесами в общественных интересах, используя для этого лишь рыночные механизмы бывает недостаточно. Должны быть тщательно пересмотрены и нормы, касающиеся процедур сохранения окружающей среды, в том числе на территориях традиционного природопользования коренных малочисленных народов.

                В число обязательных мер для повышения эффективности участия коренных народов в различных формах можно назвать такие, как: привлечение к реализации экологических программ уполномоченных представителей коренных малочисленных народов; согласование с указанными уполномоченными представителями установления ограничений нетрадиционной для коренных малочисленных народов деятельности; участие в осуществлении контроля над соблюдением законодательства об охране окружающей природной среды; участие в проведении экологических экспертиз и др. Очевидно, что нормы, касающиеся участия лиц, относящихся к коренным малочисленным народам России, и деятельности общин коренных малочисленных народов при осуществлении мероприятий по охране окружающей среды в Российской Федерации должны определяться в документах, устанавливающих особенности правового режима конкретных территорий традиционного природопользования.

                Сама концепция «территории традиционного природопользования» дает возможность выполнить главную цель данного CASE STUDY – THE EVALUATION OF THE NATIONAL GOVERNMENT’S PERFORMANCE IN RELATIONAL INTERNATIONAL LEGISLATION, ESPECIALLY TO THE UNFF PROPOSALS FOR ACTION AND THE CBD WITH RESPECT TO TFRK. Однако, следует иметь ввиду, что Российская Федерация с момента ратификации Конвенции о биологическом разнообразии (1995 г.) не представляла в Секретариат никаких специальных отчетов, где нашли какое-либо специальное отражение, ситуация касающуюся традиционных знаний и образа жизни коренных малочисленных народов России.

                Единственным исключением был отчет в 2002 г. на вопросник Конвенции по статье 8J,  подготовленный RUSSIAN ASSOCIATION OF INDIGENOUS PEOPLES OF THE NORTH (RAIPON) в 2003 г. Кроме этого, в добровольном тематическом докладе по состоянию биологического разнообразия лесов, который был представлен в Секретариат Конвенции в октябре 2003 г. были несколько вопросов, касающиеся взаимоотношения биоразнообразия лесов и использование ценностей лесного биоразнообразия КМНС. Этот доклад был представлен в Конвенцию на русском языке, но так как Бочарников В. был одним из ответственных исполнителей при подготовке этого доклада, то необходимая информация из этого доклада используется здесь, уже как автором данного кейса. Никакой другой официальной информации, касающейся состоянию TFRK ранее подготовлено не было, поэтому здесь предпринята первая попытка - ASSESSMENT WICH CAN HIGHLIGHT OBSTACLES TO NATIONAL IMPLEMENTATION AND PINPOINT SUCCESSFUL CASES WHERE PROPOSALS FOR ACTION HAVE BEEN EFFECTIVELY IMPLEMENTED WITH THE CONSENT OF THE HOLDERS OF TFRK OF RUSSIA.
 
 

                Лесной Кодекс РФ относит лес к основному средству производства в лесном хозяйстве, следовательно целью государственной лесной политики должно быть проведение в жизнь на сбалансированной основе трех составляющих – получение прибыли для лесовладельца, получение налоговых отчислений государству и обеспечение ресурсами и полезностями местное население. Эффективное использование лесных ресурсов в сочетании с устойчивым лесопользованием может обеспечить России сохранение и приумножение ее лесных богатств, создание значительного количества рабочих мест, социальное развитие ряда регионов, решение важнейших социальных проблем, а также весьма существенные валютные поступления от экспорта – это представления о лесе хорошо понятные с точки зрения ведения государственной политики. Как собственник лесов государство «Российская Федерация»  владеет, распоряжается и организует их рациональное использование. Но при этом государство к настоящему времени последовательно освобождается от ведения хозяйственных функций, передавая их физическим и юридическим лицам на правах аренды, концессий, краткосрочных контрактов при продаже лесных ресурсов на торгах (аукционах).

                Конец 90-х годов ХХ в. характеризуется во всем мере постепенным переходом к качественно новым отношениям между обществом и природной средой. Суть этих взаимоотношений заключается в том, что на передний план выдвигаются экологические требования по эксплуатации и сохранению природных ресурсов. Также как и в других развитых странах мира – лесных державах, в России просматривается появление нового уровня развития лесных отношений, основанного на принципе устойчивого управления лесным хозяйством. Поэтому остро стоит вопрос разработки новых механизмов лесопользования, высока актуальность проблемы совершенствования лесного законодательства и обеспечения устойчивого управления лесным хозяйством Российской Федерации.

                Эти вопросы  неоднократно обсуждались на парламентских слушаниях в 2003 г., сам этот процесс особенно важен в настоящее время, поскольку происходит процесс внесения поправок и изменений в действующий в России ныне основной лесной закон – «Лесной Кодекс». Отметим же базовые ныне существующие положения в отношении лесов и лесного хозяйства в России.
 
                 В соответствии со ст. 72 Конституции РФ лесное законодательство находится в совместном федеральном ведении и в ведении субъектов РФ. Федеральное лесное законодательство состоит из Лесного Кодекса РФ, других федеральных законов, а также иных правовых актов, изданных федеральным органом управления лесным хозяйством (с 8 апреля 2004 г.  Министерство природных ресурсов Российской Федерации осуществляет координацию и контроль деятельности находящейся в его ведении Федерального агентства лесного хозяйства. Министерство природных ресурсов Российской Федерации самостоятельно осуществляет правовое регулирование, а также разрабатывает и представляет в Правительство Российской Федерации проекты федеральных конституционных законов, федеральных законов и актов Президента Российской Федерации и Правительства Российской Федерации по вопросам:
использования, охраны, защиты лесного фонда и воспроизводства лесов. Региональное лесное законодательство состоит из законов, а также иных нормативных правовых актов субъектов РФ, регулирующих лесные отношения. Частью российского лесного законодательства являются также общепризнанные принципы и нормы международного права, международные договоры РФ в области использования, охраны, защиты и воспроизводства лесов (ч. 4, ст. 15 Конституции РФ).  В соответствии со ст. 6 ЛК РФ объектами лесных отношений являются: - лесной фонд РФ, участки лесного фонда, право пользования ими; - леса, не входящие в лесной фонд, их участки, права пользования ими; - древесно-кустарниковая растительность.

                Процесс переоценки значения леса в жизни людей идет сейчас во всем мире. Если еще совсем недавно лес в общественном сознании был всего лишь источником природных ресурсов, поставщиком дров,  лесоматериалов, древесной массы, то в настоящее понимается, что лес должен рассматриваться как непреходящая социальная и  культурная ценность. При этом, очень важно понимать, что разница между мировоззрением людей, которые живут в городах, и непосредственно на лесных землях очень различно. Особенно должно признаваться приоритетное право коренных малочисленных народов на защиту их среды проживания, на ведение традиционного природопользования. Известно, что в мировоззрении КМНС лес всегда представлялся в неразрывной связи с их жизнью, аборигены прекрасно понимали, что их жизнь и благополучие тесно зависело от сохранности окружающей их природной среды. Это глубоко закреплялось в особенностях этноса, например название народа удэге в переводе означает – «лесные люди».

                В России государство уже закрепило это официально право в ряде федеральных законов, подлежащих обязательному исполнению, и учитывая специфику основного объекта нашего исследования – TFRK – в данном разделе мы будем отдельно рассматривать нормативную документацию, относящуюся к Лесному хозяйству и лесопользованию в России, законодательство, относящееся к КМНС, и наконец – особый раздел составит – Законодательство относящиеся к традиционному природопользованию КМНС.
 
                 Приоритетное право коренных малочисленных народов на традиционное природопользование, Российское государство закрепляет его в ряде федеральных законов. К их числу следует отнести, прежде всего, Земельный кодекс Российской Федерации от 25 октября 2001 г. № 137-ФЗ[1][1], Федеральный закон от 30 апреля 1999 г. № 82-ФЗ “О гарантиях прав коренных малочисленных народов Российской Федерации™[2][2],  Федеральный закон от 20 июля 2000 г. № 104 – ФЗ «Об общих принципах организации общин коренных малочисленных народов Севера, Сибири и Дальнего Востока Российской Федерации»[3][3], Федеральный закон от 7 мая 2001 г. №49-ФЗ “О территориях традиционного природопользования коренных малочисленных народов Севера, Сибири и Дальнего Востока Российской Федерации™[4][4] и ряд других. Данные акты были приняты в развитие соответствующих конституционных положений (см. прежде всего статьи 9, 69 и 72 и др. Конституции Российской Федерации).                Важно отметить, что указанные законы определяют специальные права коренных малочисленных народов на земли. Если же говорить об общих правах, то представители малочисленных народов пользуются в данной сфере всеми теми же правами, которые установлены для всех  граждан российского государства. Новым, установленным недавно в Земельном кодексе, является также положение, согласно которому при предоставлении земельных участков в местах традиционного проживания и хозяйственной деятельности[5][10] коренных малочисленных народов Российской Федерации для целей, не связанных с традиционной хозяйственной деятельностью и традиционными промыслами, могут проводиться сходы, референдумы граждан по вопросам изъятия, в том числе путем выкупа, земельных участков для государственных или муниципальных нужд и предоставления земельных участков для строительства объектов, размещение которых затрагивает интересы этих народов. При этом исполнительные органы государственной власти и органы местного самоуправления должны принимать решения о предварительном согласовании размещения объектов с учетом результатов таких сходов или референдумов. Это важное новое условие привлечения КМНС к процессу землепользования на территориях их проживания.

                В соответствии с Федеральным законом от 30 декабря 1995 г. № 225-ФЗ (в ред. от 07.01.1999 № 19-ФЗ, от 18.06.2001 № 75-ФЗ) “О соглашениях о разделе продукции™ при разработке и заключении соглашения о разделе продукции участка недр, расположенного на территории проживания и хозяйственной деятельности коренных малочисленных народов, требуется решение законодательного (представительного) органа государственной власти субъекта Федерации, на территории которого расположен такой участок, принятое с учетом интересов коренных малочисленных народов, а также соответствующего органа местного самоуправления. При этом в отношении участков недр, расположенных на территориях традиционного проживания и хозяйственной деятельности коренных малочисленных народов, условиями аукциона, конкурса или бесконкурсного предоставления участка недр должна быть предусмотрена выплата соответствующих компенсаций за нарушение режима традиционного природопользования.

                Разработка условий пользования участками недр, расположенными на территориях традиционного проживания и хозяйственной деятельности коренных малочисленных народов, должна осуществляться комиссией, созданной Правительством Российской Федерации (по согласованию с органом исполнительной власти соответствующего субъекта Российской Федерации), в состав которой включаются представители федерального органа по социально-экономическому развитию северных территорий Российской Федерации, а также представители соответствующих органов местного самоуправления.

                В соответствии с Федеральным законом «Об охране окружающей среды» (2002 г.) исконная среда обитания, места традиционного проживания и хозяйственной деятельности коренных малочисленных народов подлежат особой охране (статья 4). Федеральным законом «Об особо охраняемых природных территориях» (1995 г.) в национальных парках, расположенных в районах проживания коренного населения, допускается выделение зон традиционного экстенсивного природопользования (статья 15). На территориях государственных природных заказников, где проживают малочисленные этнические общности, также допускается использование природных ресурсов в формах, обеспечивающих защиту исконной среды обитания указанных этнических общностей и сохранение их традиционного образа жизни (статья 24). Таким образом, природоохранное законодательство Российской Федерации учитывает права названных этнических общностей в области природопользования. Другими словами, в числе природопользователей выделяются представители коренных малочисленных народов, в случае если они ведут традиционный образ жизни, который исторически основан на их уважительном отношении к природе.

                Федеральный закон «О территориях традиционного природопользования коренных малочисленных народов Севера, Сибири и Дальнего Востока Российской Федерации» специально устанавливает положения, касающиеся охраны окружающей среды в пределах границ территорий традиционного природопользования (статья 15). Согласно этим положениям, охрана окружающей среды на территориях традиционного природопользования обеспечивается органами исполнительной власти Российской Федерации, органами исполнительной власти субъектов Российской Федерации, органами местного самоуправления, а также лицами, относящимися к малочисленным народам, и общинами малочисленных народов. Положения указанных федеральных  законов создают качественно новую модель статуса коренных малочисленных народов, обеспечивающую их интересы в сфере традиционного природопользования. Она определяется в виде образования территорий традиционного природопользования коренных малочисленных народов Севера, Сибири и Дальнего Востока Российской Федерации.

                Главная особенность территорий традиционного природопользования состоит в том, что это очень специфические особо охраняемые природные территории, где экологические задачи решаются во взаимосвязи со всеми иными потребностями (религиозными, культурными и др.) коренных малочисленных народов. Отсюда и правовой режим территорий традиционного природопользования устанавливается исходя из указанных особенностей разных видов природопользования на различных ландшафтах одной территории.[6][5]. Их создание направлено на реализацию концепции устойчивого (неистощительного) природопользования для коренных малочисленных народов, вписывающегося в сложные природные экосистемы.
 
                 «Территории традиционного природопользования»  - (далее ТТП), впервые в нормативных актах Российской Федерации упоминаются в Указе Президента РФ от 22 апреля 1992 г. «О неотложных мерах по защите мест проживания и хозяйственной деятельности малочисленных народов Севера». Точная формулировка ТТП – «Традиционное природопользование – исторически сложившееся способы на основе долговременного экологически сбалансированного пользования, главным образом, возобновляемыми природными ресурсами без подрыва способности к устойчивому воспроизводству и снижения разнообразия природных ресурсов» дана в федеральном законе «Об основах государственного регулирования социально-экономического развития Севера Российской Федерации (1996 г.).

                Следует обратить внимание, что, как в названии закона, так и в его тексте используется формулировка «территорий» традиционного природопользования», а не «земель» традиционного природопользования коренных малочисленных народов. Известно, в связи с этим, что при разработке данного закона имел место спор, касающийся предмета регулирования данного акта, и принятие за основу той или иной указанной формулировки имело принципиальное значение. Дело в том, что замена формулировки «территории» на «земли» традиционного природопользования по сути разрушает всю концепцию самого традиционного природопользования, которое по определению является комплексным и использует все виды земель, в которые входят и земли сельскохозяйственных угодий, и земли лесного фонда, водного фонда, резервного фонда, земли поселений и весь комплекс возобновляемых природных ресурсов на основе принципов долговременности и экстенсивности использования.

                В связи с этим важно, что и в международном праве используемое при определении прав коренных народов понятие «земля» трактуется в более широком аспекте, чем просто как отдельный природный ресурс – имеется в виду не только поверхностный плодородный слой почвы, но и все то, что находится в ней либо с ней связано (природные ресурсы, леса, водные объекты, животный, растительный мир и пр.). Наиболее наглядно это видно на примере статьи 13 Международной Конвенции «О коренных народах и народах, ведущих племенной образ жизни в независимых странах», где говорится, что «Использование в статьях 15 и 16 термина «земли» включает понятие территорий, охватывающих всю окружающую среду районов, которые занимают или используют иным образом соответствующие народы».

                В свою очередь, традиционное природопользование в соответствии с названным законом рассматривается как исторически сложившиеся и обеспечивающие неистощительное природопользование способы использования объектов животного мира, других природных ресурсов аборигенными малочисленными народами. Как правило, к традиционному природопользованию коренных малочисленных народов Севера относятся такие виды деятельности, как оленеводство, морзверобойный и охотничий промыслы, рыболовство, собирательство дикоросов и др.[7][6]

            Дополнительные права коренным малочисленным народам на территориях их традиционного расселения и хозяйственной деятельности предоставлены и  Федеральным законом “О животном мире™ от 24 апреля 1995 г. № 52-ФЗ. Согласно этому закону граждане из числа коренных малочисленных народов и этнических общностей, если исконная среда их обитания и традиционный образ жизни связаны с животным миром, наряду с общими правами в области охраны и использования животного мира, сохранения и восстановления среды его обитания, наделяются также рядом дополнительных особых прав.

                В частности, им предоставлено право на приоритетное пользование животным миром на указанных территориях, которое включает в себя: предоставление для них первоочередного выбора промысловых угодий; льготы в отношении сроков и районов добывания объектов животного мира, полового, возрастного состава и количества добываемых объектов животного мира, в также продуктов их жизнедеятельности; исключительное право на добывание определенных объектов животного мира и продуктов их жизнедеятельности и другие права. Главная цель Закона о территориях традиционного природопользования заключается в том, чтобы вывести территории традиционного природопользования из гражданского оборота, чтобы они были исключены из сферы купли-продажи,  наследования, дарения, аренды и, тем самым, были сохранены для будущих поколений коренных малочисленных народов.[8][7]

                Таким образом, в Законе во многом был учтен негативный опыт последних лет, когда закреплявшиеся за коренными народами  в отдельных субъектах Федерации территории традиционного природопользования в виде родовых угодий, крестьянских хозяйств и национальных предприятий нередко переходили за минимальные материальные возмещения новым владельцам – нефте- и газодобывающим компаниям, различным акционерным обществам, в том числе иностранным юридическим лицам, а коренные народы оставались не у дел[9][8].

                Это происходило потому, что территории традиционного природопользования не были вовремя защищены федеральным законодательством и в условиях «стихийного рынка» обречены были переходить из рук в руки.  Территориально данными видами деятельности заняты в основном народы Севера, Сибири, Дальнего Востока, а также Северного Кавказа (в основном Дагестана), то есть они имеют явно выраженную региональную специфику, что нашло отражение и в пределах регулирования данного закона. Нормы Федерального закона о территориях традиционного природопользования распространяются только на те случаи, когда лица из числа коренных малочисленных народов, их общины и объединения общин используют территории традиционного природопользования в целях «Защиты исконной среды обитания и традиционного образа жизни малочисленных народов; сохранения и развития самобытной культуры малочисленных народов; сохранения на территориях традиционного природопользования   биологического разнообразия» (статья 4).

                NEW INITIATIVES AND ONGOING REGIMSВ России была разработанга Концепция развития лесного хозяйства (CONCEPT OF SUSTAINABLE FOREST MANAGEMENT IN THE RUSSIAN FEDERATION// FEDERAL FOREST OF RUSSIA (APPROVED BY THE IV ALL-RUSSIAN CONGRESS OF FORESTERS, JUNE 25, 1998, MOSCOW). В ней декларируется, что стратегическим направлением развития лесного хозяйства является «увеличение объемов лесопользования» путем вовлечения в эксплуатацию новых лесных территорий и передачи участков лесного фонда в аренду на срок 49 лет. Большинство этих таких резервных лесных районов совпадает с территориями проживания КМНС, следовательно явно прослеживается возможное и масштабное несовпадение государственных интересов и прав КМНС. Но на законодательном уровне все основные изменения могут быть ожидаться в зависимости от того, каким будет содержание ныне активно обсуждаемого Лесного Кодекса. Различные версии нового Кодекса существенно отличаются друг от друга. Объединяет их, прежде всего, низкое качество проработки – внутренняя противоречивость, наличие совершенно невыполнимых и бесполезных требований, сохранение большинства явных недостатков, существующих в ныне действующем Кодексе.

                В разных версиях Кодекса содержатся разные нововведения, частью полезные и разумные, но большей частью – крайне непродуманные и опасные. К числу таких опасных и непродуманных нововведений можно отнести таковые:
 

1.    Введение частной собственности на леса.
2.    Отсутствие хорошо продуманной системы управления лесами на уровне субъекта Федерации и ниже.
3.   Отсутствие реальных прав у общественных организаций и местного населения на возможность влиять на принятие значимых для них решений, касающихся управления лесами.

                Во-первых, это передача традиционных знаний на лицензионной основе. В этом случае лицензия налагает обязательство произвести оплату лицу, выдающему ее, (некоммерческой организации, сообществу или другому лицу, или представительскому учреждению) всякий раз, когда знание, выражение традиционной или местной культуры находит коммерческое применение. Общины, которые являются производителями и сохранителями выражения культуры, не являясь физическими или юридическими лицами, как это принято правом промышленной собственности, получат право препятствовать другим лицам использование или эксплуатацию своих знаний без компенсации или вознаграждения. Во-вторых, это возможность препятствовать недобросовестной конкуренции. В этом случае необходимо принятие законодательных норм, согласно которым маркетинг выражений традиционной культуры без предварительного согласия с их носителями рассматривался несправедливым. В-третьих, это необоснованное обогащение. Эта концепция при меняется в случаях, когда один субъект отношений ненадлежащим образом обогащен за счет другого, и когда первый обязан возместить убыток последнему, в пределах его собственного обогащения и обнищания другой.

                В настоящее время все еще не выработано единых норм и подходов. Каждое государство стремится урегулировать законодательство о традиционных знаниях, новшествах и методах общин и коренных народов с точки зрения национальных интересов. Основной недостаток использования института интеллектуальной собственности - невозможность четкого определения состава местных общин и развития систем для контроля использования их знаний согласно критериям, применимым к предмету, который будет защищен, а также процессуальных процедур судебного разбирательства. Также трудно реализовать на практике систему, которая должна осуществлять контроль над распределением прибыли от получения любого практического, коммерческого или индустриального результата, основанного на интеллектуальной деятельности местных общин.

                Для решения существующих многочисленных проблем в России RAIPON и региональными ассоциациями КМНС, которые входят в ее структуру ведется большая работа по совершенствованию законодательства, касающегося традиционного природопользования КМНС. 20 августа 2003 г. направлялся новый законопроект на рассмотрение Правовым Управлением Президента РФ, проект закона получил отрицательное заключение и направлен на доработку. В течении осени 2003 г., зимы и весны  2004 г. представители КМНС обсуждали в российских регионах и вносили поправки в положения нового законопроекта о ТТП. Суть принципиальных требований КМНС – вопросы закрепления за общинами земельных участков для традиционного природопользования (охота, оленеводство, рыболовство).

                Надо учитывать, что все исследователи традиционного природопользования подчеркивают его неразрывность со средой обитания, его культурно-адаптивную функцию, которая обеспечивает гибкость и адекватность традиционного природопользования к климатическим изменениям. Как и в его прежней редакции, Федеральный закон “О территориях традиционного природопользования коренных малочисленных народов Севера, Сибири и Дальнего Востока Российской Федерации™ вслед за общей регламентацией, предпринятой в Федеральном законе «О гарантиях прав коренных малочисленных народов Российской Федерации», должен быть непосредственно направлен на определение правовых основ образования, охраны и использования территорий традиционного природопользования коренных малочисленных народов северного и дальневосточного региона нашей страны. Учеными отмечается историческая комплексность видов традиционного природопользования, прослеживается на множестве примеров настоящее сочетание интересов СОХРАНЕНИЯ окружающей среды и УСТОЙЧИВОЕ долговременное использование природных богатств, что впрямую соотносится основными целями Конвенции о биологическом разнообразии, но для этого еще российским государством должны быть созданы специальные условия, что часто пока не выполняется сейчас. Приведем здесь некоторые примеры.
 
                 На полуострове Камчатка (крайний восток России, на большом протяжении проходит граница между лесом и тундрой) – основа традиционного природопользования составляет рыболовство на лососевых лесных реках. От существования лесам по берегам зависит гидрологический режим реки, от режима зависит сохранность лососевых наличия нерестелищ, от нерестилищ зависит будет ли «ход рыбы» на нерест. Не будет рыбы – нечем будет питаться местным аборигенам – корякам и ительменам в течении долгой осени, зимы, весны. Отсутствие точного указания в законе о ТТП о преимущественном закреплении таких за КМНС приводит к тому, что во многих районах Камчатки эти территории закрепляются за юридическими лицами, которые ведут коммерческий промысел рыбы.

                Многочисленные проблемы и конфликты в таких ситуациях, и это впрямую показывают ситуация с сохранением традиционных знаний коренных народов в России, убеждает нас в том, что требуется значительное совершенствование и более тщательная подготовка необходимых нормативно-правовых документов в этой области.На средства гранта DANISH ENVIRONMENTAL PROTECTION AGENCY по проекту “THE CONSERVATION VALUE OF SACRED SITES OF INDIGENOUS PEOPLES OF THE ARCTIC: A CASE STUDY IN NORTHERN RUSSIA™ было проведено исследование на границе леса и тундры (Ямало-Ненецкий автономный округ и Корякская автономная область). Было выявлено 263 священных места, опрошено 66 оленеводов, рыбаков, охотников. В настоящее время ни одно из священных мест не имеет никакого официального статуса охраны. Требуются разработка и принятие специальных законодательных основ на федеральном, региональном и местном уровнях для защиты таких уникальных объектов.

                Но кроме подготовки новых законов требуется создавать необходимый потенциал для более активного участия КМНС в защите своего образа жизни, традиционных знаний и среды обитания. Одним из важнейших вопросов по сохранению биоразнообразия лесов является обеспечение информацией и налаживание эффективной координации между всеми заинтересованными в сохранении и комплексном использовании лесов организациями и ведомствами.

                Такая оптимизация требует существования в стране сложной информационной системы, объединяющей обширное сообщество разрозненных и самостоятельных потребителей, нужны более совершенные системы мониторинга состояния биоразнообразия лесов, в том числе и непосредственно самими представителями КМНС в районах их проживания и ведения традиционной деятельности.

                Особенно сложно при этом возможность организовать успешные межотраслевые взаимодействия между использующими лесные ресурсы хозяйствующими субъектами и отраслями с контролирующими это использование ведомствами и территориальными административными структурами, очень трудно наладить конструктивный диалог между производственниками и представителями неправительственных экологических организаций. Такая кооперация возможно только при условии совместной организации и мониторинга информационных потоков в лесном хозяйстве и проведения заинтересованным сообществом единой информационной политики как государстовм, так и всеми другими заинтересованными лицами.

                С этой целью на государственном уровне разработана научная концепция поэтапного создания такого информационного механизма в стране на основе национальной программы «Электронная Россия». КМНС через Центр содействия коренным народам - CENTER FOR SUPPORT OF INDIGENOUS PEOPLES OF THE NORTH/
RUSSIAN INDIGENOUS TRAINING CENTRE (HTTP://WWW.CSIPN.RU/ABOUT/), осуществляется специальный проект «Система образования как инструмент устойчивого развития
коренных малочисленных народов Российского Севера» (HTTP://WWW.RAIPON.ORG/RUSSIAN_SITE/INDEX.HTML), также работает Информационно-образовательная сеть коренных народов «Лаураветлан» (http://www.indigenous.ru/russian/main.htm), создается специальный портал молодежи в защиту окружающей среды информационным центром Ассоциации коренных малочисленных народов Севера Приморского края «Сунэйни».

                С начала 1990-х разрушением системы лесо- и охотпользования в азиатской части России, с потерей налаженных многолетних связей между производителями и потребителями, с массовой сменой собственников, пользователей и арендаторов природных ресурсов, появилась необходимость в использовании более специализированных компьютерных приложений, позволяющих готовить информационную основу для бизнес-планов и обоснований финансовых кредитов (займов). Для территорий КМНС одними из первых в России были использованы передовые технологии для создания программ сохранения биоразнообразия и устойчивого развития отдельных территорий.

                При активном внедрении и использовании технологии ГИС для расчетов, были обоснованы и широко апробированы новые приемы оценки потенциала недревесных лесных ресурсов, применительно к различным административным объектам территории Сибири и Дальнего Востока России, прежде всего на территориях компактного проживания коренных малочисленных народов. На комплексной основе использования научных и традиционных знаний выявлялась специфика природопользования, оценивались объем существующих биологических ресурсов, давались рекомендации по их долговременному неистощительному использованию, соизмерялось требуемое и фактическое социально-экономическое и финансовое обеспечение, проводилось функциональное зонирование избранных территорий для сбалансирования природоохранных и природопользовательских интересов.

                Такая работа способствовала поддержке традиционного образа жизни коренных малочисленных народов, во многом основанных на получении охотничьей и недревесной продукции от лесов. Проект по созданию «Плана сохранения биологического разнообразия и рационального развития территории бассейна р. Бикин, традиционно населяемого коренными малочисленными народами"» (Приморский край) был первым из последующей серии международных проектов, выполненных в последнее десятилетие. Для многих других территорий проживания коренных малочисленных народов в Приморском и Хабаровском краях, Камчатской и Сахалинской области, и в бассейне озера Байкал в последние годы двадцатого века были разработаны справочно-информационные и аналитические  компьютерные системы.

                В Хабаровском крае были подготовлены комплексные проекты организации и ведения лесного хозяйства, проведено охотустройство территории, рекомендована практичная схема обеспечения устойчивого жизнеобеспечения местного населения, реализуются малые бизнес-проекты в рамках совместного канадско-российского проекта «Модельный лес Гасинский» (МГЛ), на территории площадью 384,5 тыс. га. На Камчатке создаются карты охраняемых территорий и схемы долговременного сохранения биоразнообразия нерестовых рек. Но пока региональных целевых программ сохранения биоразнообразия лесных экосистем либо совсем нет, либо их очень мало (мы можем назвать только региональную стратегию Приморского и Хабаровского краев «Сохранение биоразнообразия Сихотэ-Алиня», где перечисляется необходимость создания ТТП.

                Важное значение имеет Национальная Стратегия сохранения биоразнообразия России (2001). В разделе 4.5. FORMATION OF PUBLIC CONSCIOUSNESS, EDUCATION AND PROPAGANDA DECLARES “FOR ORGANIZATION OF EFFECTIVE WORK ON THE FORMATION OF PUBLIC CONSCIOUSNESS, IT IS NECESSARY TO CONSIDER CHARACTERISTICS OF VARIOUS GROUPS OF THE PEOPLE…- INDIGENOUS PEOPLES AND OTHER MINORITIES. MORALS AND ETHICS OF INDIGENOUS PEOPLES AND OTHER MINORITIES ARE FIRMLY ANCHORED TO THEIR SUBSISTENCE ACTIVITIES. THE MAIN TASK IS TO SUPPORT AND ENCOURAGE THEIR TRADITIONAL VIEWS AND PRACTICES BENEFICIAL FOR THE ENVIRONMENT AND BIODIVERSITY™. В настоящее время Российская Академия Наук ведет большие исследования по приоритетным областям, которые были обозначены в национальной  Стратегии, и вероятно к ее окончанию (2005 г.) можно будет получить важные выводы по состоянию биоразнообразия лесных экосистем, что даст возможность составить представление об обширных лесных территориях России.
 
 

                Финансовые и институциональные ресурсы России для выполнения обязательств по Конвенции о биологическом разнообразии и решения задач изучения, сохранения и восстановления лесного биоразнообразия недостаточны. Низким остается бюджетное финансирование системы охраны лесов, развития и функционирования системы охраняемых природных территорий, сохранения редких видов растений и животных, научных исследований по биоразнообразию лесов. По-прежнему, небольшой эффективностью отличаются инвестиции, в т.ч. и зарубежные, потому что не учитывают национальных приоритетов стратегии и тактики в этой сфере и региональных особенностей их реализации. При этом проблемы сохранения и устойчивого использования лесного биоразнообразия в разной степени детальности включаются в решения по осуществлению международного сотрудничества Департамента использования и восстановления лесного фонда МПР[10] (всего с 16 странами и международными экологическими организациями) и Департамента охраны окружающей среды и экологической безопасности МПР (около 20 стран и международных организаций).

                К сожалению, традиционные знания и опыт коренного населения в отношении устойчивого лесопользования и сохранения биологических ресурсов леса пока мало используются в практике охраны и использования лесов регионального и местного значения. Известно, что Конституция Российский Федерации допускает все формы собственности на леса, но при этом правительство России собирается добиваться высоких темпов экономического роста любой ценой. И активно предусматривается, что в интересах частного сектора следует предоставлять полную возможность пользоваться ресурсами государственных лесов на основе платности за них, используя рыночные формы лесопользования в виде долгосрочной аренды, концессий и лесных торгов (краткосрочного пользования в виде конкурсных контрактов).

                Это может быть очень опасно для коренных народов, как  показывает современная практика аренда лесов и проведения лесных торгов. Важно отметить, что одним из аспектов проблемы коренных малочисленных народов является тот факт, что территории традиционного природопользования коренных малочисленных народов не всегда совпадают не только с границами административно-территориальных единиц, но также и с границами субъектов Федерации, а иногда – и границами государств. При этом в соответствии с вышеупомянутым Законом образование территорий традиционного природопользования местного значения, находящихся на территориях нескольких муниципальных образований, осуществляется решениями органов местного самоуправления соответствующих муниципальных образований. Если же эти территории находятся на территориях нескольких субъектов Федерации, то решение об образовании территорий традиционного природопользования (регионального значения) должно осуществляться решениями органов исполнительной власти  данных субъектов.

                В зависимости от этого законом предусматривается порядок образования каждого вида территорий, в том числе устанавливаются условия определения их размеров и границ. Так, решения об образовании территории традиционного природопользования федерального значения принимаются Правительством Российской Федерации по согласованию с органами государственной власти соответствующих субъектов Российской Федерации, соответственно регионального или местного значения - органами исполнительной власти субъектов Российской Федерации либо органами местного самоуправления. Они же определяют в соответствии с  названным Законом, и границы этих территорий. Сам же порядок выделения земель традиционного природопользования осуществляется на основании обращений лиц, относящихся к малочисленным народам, и общин малочисленных народов или их уполномоченных представителей.

                Размеры территорий традиционного природопользования определяются с учетом необходимости поддержания достаточных для обеспечения возобновляемости и сохранения биологического разнообразия популяций растений и животных; возможности осуществления различных видов традиционного природопользования; сохранения исторически сложившихся социальных и культурных связей лиц, относящихся к малочисленным народам; сохранения целостности объектов историко-культурного наследия. Закон  не регламентирует, как вопросы образования территорий традиционного природопользования должны решаться в случае, когда указанные территории расположены на территории двух или более государств. Речь в данном случае может идти, например, о таком народе, как  эскимосы, проживающие, как известно, на территориях таких государств, как Россия (восточное побережье Чукотки, остров Врангеля), США (Аляска), Северная часть Канады, а также Гренландия. Разнообразие интересов, законов, политики и планов национального развития в различных странах могут иметь непосредственное отрицательное влияние на сохранение земель, территорий и ресурсов коренных народов. Очевидно, эта проблема в будущем должна решаться на межгосударственном уровне, в том числе и на основе двусторонних договоров и соглашений.

                Охрана окружающей среды на территориях традиционного природопользования представляет собой комплекс мероприятий, направленных на сохранение и улучшение окружающей среды. При этом она не сводится только к предупреждению или пресечению экологических преступлений. Часть этих мероприятий перечислена в Федеральном законе «О гарантиях прав коренных малочисленных народов Российской Федерации». К их числу  относится: принятие федеральных программ использования и охраны земель и других природных ресурсов; ограничение нетрадиционной для коренных малочисленных народов деятельности; возмещение убытков, причиненных в результате нанесения ущерба исконной среде обитания; осуществление контроля над выполнением условий и квот на занятие традиционными промыслами; осуществление контроля над соблюдением законодательства об охране окружающей природной среды при промышленном использовании земель и природных ресурсов, строительстве и реконструкции хозяйственных и других объектов; проведение экологических экспертиз и др.

                При реализации названных законодательных положений, касающихся традиционного природопользования коренных малочисленных народов, на практике нередко возникают серьезные проблемы. Это обусловлено  различными причинами.

                Так, если рассматривать положения Федерального закона «О гарантиях прав коренных малочисленных народов Российской Федерации», в том числе направленные на осуществление прав коренных малочисленных народов на традиционное природопользование, то бросается в глаза их во многом  декларативность. Закон зачастую не прописывает конкретных механизмов реализации прав малочисленных народов, их общин и других традиционных объединений. Отсюда нередко, правильные по существу, данные права являются юридически несостоятельными, поскольку не могут быть реализованы.

                Отдельные полномочия лиц, относящихся к коренным малочисленным народам, требующие действий органов государственной власти, не корреспондируют с полномочиями органов государственной власти, а, следовательно, нет возможности установить должный правовой режим защиты прав и законных интересов коренных малочисленных народов. Кроме того, закрепленные в Законе полномочия федеральных органов государственной власти, органов государственной власти субъектов Российской Федерации и органов местного самоуправления в значительной степени дублируются.

                Нередко в ранг специальных прав коренных малочисленных народов возводятся права, которые, если рассматривать действующее законодательство, являются общими для представителей всех народов, а не только малочисленных. Таким образом, неясной становится сама природа указанных прав; не проявлена специфика их выделения для конкретных субъектов, поскольку коренные народы пользуются соответствующими правами наравне с другими народами.

                Так, например, Федеральный закон «О гарантиях прав коренных малочисленных народов Российской Федерации» называет такое право лиц, относящихся к коренным малочисленным народам, как право на участие в экологической экспертизе. Вместе с тем, разве это право не имеют представители других народов? В реальности Федеральный закон «Об экологической экспертизе» урегулировал соответствующие отношения с участием любого гражданина Российской Федерации. По существу,  Федеральный закон «О гарантиях прав коренных малочисленных народов Российской Федерации» не выделил никакой специфики по участию в этих отношениях для представителей коренных малочисленных народов. В связи с этим не ясно,  зачем было переписывать  это право из Закона об экологической экспертизе и выдавать его за специальное право коренных малочисленных народов. По сути, такая законодательная деятельность не имеет ничего общего с решением конкретных проблем коренных малочисленных народов.

                Кроме того, действующее законодательство реально никак не обеспечило права коренных малочисленных народов по участию в экологической экспертизе. Они могут  только участвовать в обсуждении того или иного вопроса с правом высказать свое мнение. Решения же принимаются исключительно органами государственной власти и коренные народы никак не могут повлиять на принятие самого решения.

                Другой пример. В Федеральном законе «О гарантиях прав коренных малочисленных народов Российской Федерации» устанавливается, что целый ряд прав, в том числе в области их участия в охране окружающей среды, коренные народы осуществляют через уполномоченного представителей. Однако статус этих уполномоченных представителей, порядок их избрания и делегирования в советы представителей малочисленных народов никак не урегулирован в Федеральном законе. В отдельных субъектах приняты законы,  касающиеся статуса таких уполномоченных представителей. Однако этот вопрос, на наш взгляд, относится к числу гарантий реализации прав коренных народов и, в связи с этим, хотя бы в общем виде, должен быть урегулирован на федеральном уровне.

                Вопросы правового режима территорий традиционного природопользования на сегодняшний день решены далеко не в полной мере. Во многом это вызвано противоречивостью и пробельностью действующего законодательства. Следует в связи с этим даже заметить, что такие противоречия имеются не только между различными законодательными актами, но и встречаются в рамках одного и того же акта.

                Так, Земельный кодекс Российской Федерации в статье 95 относит территории традиционного природопользования к землям особо охраняемых природных территорий. В статье 97 Земельного кодекса, посвященной определению категории земель природоохранного назначения, устанавливается, что в местах традиционного проживания и хозяйственной деятельности коренных малочисленных народов Российской Федерации и этнических общностей в случаях, предусмотренных федеральными законами о коренных малочисленных народах, могут образовываться территории традиционного природопользования этих народов.

                Согласно же статье 7  (часть 3) данного кодекса в местах традиционного проживания и хозяйственной деятельности коренных малочисленных народов в случаях, предусмотренных законодательством, может быть установлен особый правовой режим использования земель различных категорий, перечисленных в части 1 названной статьи. Как видим, Земельный кодекс Российской Федерации в одной статье устанавливает, что территории традиционного природопользования относятся к землям определенной категории (особо охраняемых природных территорий); в другой статье говорит о возможности формирования их на землях различных категорий. Таким образом, правовое положение указанных территорий определено недостаточно четко. Земельное законодательство содержит на этот счет достаточно противоречивые установления.

                Предложения по совершенствованию законодательного регулирования указанных вопросов не до конца проясняют сложившуюся ситуацию. В частности, предлагается вывести земли территорий традиционного природопользования из состава земель особо охраняемых природных территорий и определить их как территории с особым режимом использования и  охраны земель и иных природных объектов, что позволит, по мнению авторов указанных предложений, образовывать территории традиционного природопользования на землях различных категорий, предусмотренных законодательством. Такое предложение в принципе реализуемо. Однако особый режим использования и охраны устанавливается для особо охраняемых земель (часть 1 статьи 94). Из этого следует, что установление  особого режима использования и охраны приведет к тому, что названные территории будут по-прежнему рассматриваться в качестве особо охраняемых земель.

                Нормы, которые зафиксированы в Федеральном законе «О гарантиях прав коренных малочисленных народов Российской Федерации», на сегодняшний день во многом не согласуются с земельным, лесным и прочим законодательством и эти несогласования, к сожалению, пока никак не устраняются.

                В соответствии с названным выше Законом, территории традиционного природопользования подразделяются на поселения, в том числе поселения, имеющие временное значение и непостоянный состав населения, стационарные жилища, стойбища, стоянки оленеводов, охотников, рыболовов; участки земли и водного пространства, используемые для ведения традиционного природопользования и традиционного образа жизни, в том числе оленьи пастбища, охотничьи и иные угодья, участки акваторий моря для осуществления промысла рыбы и морского зверя, сбора дикорастущих растений; объекты историко-культурного наследия, в том числе культовые сооружения, места древних поселений и места захоронений предков и иные объекты, имеющие культурную, историческую, религиозную ценность, а также другие части. Правовой режим территорий традиционного природопользования устанавливается положениями об этих территориях, утвержденными соответственно Правительством Российской Федерации, органами исполнительной власти субъектов Российской Федерации, органами местного самоуправления с участием лиц, относящихся к малочисленным народам, и общин малочисленных народов или их уполномоченных представителей. Данные же органы, как уже отмечалось, определяют и границы соответствующих территорий. Последнее положение, однако, также не согласуется с нормами Земельного кодекса Российской Федерации, в статье 97 которого указывается, что порядок природопользования на указанных территориях устанавливается федеральными законами, а их границы определяются исключительно Правительством Российской Федерации. В таком случае не вполне понятно, насколько ограниченными являются полномочия органов государственной власти и органов местного самоуправления при принятии решений о создании территорий традиционного природопользования.

                В Законе «О гарантиях прав коренных малочисленных народов Российской Федерации» закреплено право коренных малочисленных народов безвозмездно владеть и пользоваться землями различных категорий[11][13] в местах их традиционного проживания для осуществления традиционного хозяйствования и занятия традиционными промыслами, и общераспространенными полезными ископаемыми в порядке, установленном федеральным законодательством и законодательством субъектов Российской Федерации (ст.8 п.п.1) часть 1).  Законом «О территориях традиционного природопользования…» также устанавливается, что земельные участки и другие обособленные природные объекты, находящиеся в пределах границ территорий традиционного природопользования, предоставляются лицам, относящимся к малочисленным народам, и общинам малочисленных народов в безвозмездное пользование. Вместе с тем принятие Земельного кодекса не только не решило, но и усложнило эту задачу, поскольку согласно его нормам ни представители коренных малочисленных народов, ни общины коренных малочисленных народов не являются субъектами права безвозмездного бессрочного пользования (ст.20 ЗК РФ).

                Но даже если, предположим, этот вопрос будет решен в дальнейшем положительно и представителям коренных малочисленных народов и их общинам будет предоставлено право безвозмездного бессрочного пользования, то все равно останется целый ряд проблем. Дело в том, что передача земельных участков в безвозмездное пользование означает возможность распоряжаться ими (как и при праве собственности), с чем нельзя согласиться. Если коренные народы будут распоряжаться такими земельными участками, то они могут и утратить их, как тогда они будут вести традиционный образ жизни? Передача земельных участков для них в аренду (т.е. за плату) или на каком-либо ином обязательственном праве, который носит возмездный характер, в данном случае, как полагаем, не может считаться приемлемым способом решения проблемы.

                В соответствии с Законом «О гарантиях прав коренных малочисленных народов Российской Федерации» коренные народы могут участвовать в осуществлении контроля за использованием  земель и общераспространенных полезных ископаемых, находящихся в местах их традиционного проживания и хозяйственной деятельности, другими субъектами (п.п. 2) п.2 статья 8). В случае если в результате хозяйственной деятельности организаций, а также физических лиц был нанесен ущерб исконной среде обитания малочисленных народов, то последние имеют право на возмещение понесенных ими убытков (п.п.8 п.1 статьи 8). Вместе с тем, в действующем законодательстве не определено, куда должны направляться и кто конкретно должен распоряжаться средствами, перечисляемыми в счет компенсации понесенных коренными народами убытков, и как конкретно должны участвовать в распределении и контроле за использованием этих средств заинтересованные представители коренных  малочисленных народов. На практике в настоящее время, как правило, эти средства направляются на счета органов местного самоуправления, организованных и действующих на соответствующих территориях. Между тем должного контроля за реализацией ими перечисляемых средств не осуществляется. И средства, которые должны были бы направляться на восстановление и улучшение пастбищ, охотничьих хозяйств и т.п., на самом деле нередко направлялись на совершенно иные цели (выплату заработной платы работникам бюджетной сферы, выплату пенсий, пособий и пр.)[12][14]. Кроме того, необходимо четко определить, какой конкретно ущерб и в каком размере должен возмещаться коренным народам. Для этого важно четко установить цели,  которые должны определять направления расходования этих средств. Естественно при этом, что речь вовсе не идет о том, чтобы полностью компенсировать им стоимость природных ресурсов, которые они утратили в связи с изъятием у них  территорий традиционного природопользования коренных народов. В связи с этим  было бы несправедливо обвинять коренные народы в том, что они требуют полного контроля над землями и ресурсами, поскольку на сегодняшний день они составляют основной источник (около 60 %) экономического обеспечения всей страны.

                В законе предусматривается возможность изъятия для государственных или муниципальных нужд земельных участков и других обособленных природных объектов, находящихся в пределах границ территорий традиционного природопользования. При этом в случае изъятия земельных участков и других обособленных природных объектов, находящихся в пределах границ территорий традиционного природопользования, для государственных или муниципальных нужд лицам, относящимся к малочисленным народам, и общинам малочисленных народов предоставляются равноценные земельные участки и другие природные объекты, а также возмещаются убытки, причиненные таким  изъятием. Вместе с тем на федеральном уровне не определен общий порядок установления и возмещения таких убытков.

                Закон не  устанавливает условий прекращения или ограничения права пользования и владения землями традиционного природопользования коренными малочисленными народами, например, в результате добровольного отказа от земель традиционного природопользования или части их, при использовании этих земель не по целевому назначению; при прекращении деятельности общины, родовой семьи; не использовании этих земель в течении ряда лет и по другим причинам, за исключением уже упоминавшегося изъятия данных земель для государственных или муниципальных нужд.

                К сожалению, в законе практически не предусматривается и порядок разрешения споров, возникающих между коренными народами и органами государственной власти, органами местного самоуправления, должностными лицами государственной власти и местного самоуправления, предприятиями, учреждениями и организациями различных форм собственности, а также общественными объединениями по поводу реализации коренными народами их прав на земли традиционного природопользования, охраны окружающей природной среды в районах проживания и хозяйственной деятельности коренных народов, порядка возмещения причиненного вреда  и т.д., в том числе и  через создание согласительных процедур.

                Не определены и виды традиционной хозяйственной деятельности и традиционных промыслов коренных народов, а также критерии отнесения той или иной хозяйственной деятельности к традиционным видам. Между тем четкое закрепление, что относится к традиционным видам деятельности и традиционным промыслам весьма актуально не только с точки зрения применения указанного закона, но и для применения других законодательных актов. В частности, это имеет значение и с точки зрения применения льготного налогообложения в отношении членов общин коренных малочисленных народов, ведущих кочевой   образ жизни. Согласно Налоговому кодексу Российской Федерации (часть вторая, статьи 217 и 238) «доходами, не подлежащими налогообложению (освобождаемыми от налогообложения) являются доходы (за исключением оплаты труда наемных работников), получаемые членами зарегистрированных в установленном порядке родовых, семейных общин малочисленных народов Севера, занимающихся традиционными отраслями хозяйствования, от реализации продукции, полученной в результате ведения ими традиционных видов промысла». Следует, однако, заметить, что Налоговый кодекс при этом почему-то  не учитывает, что помимо общин, проживающих в районах Севера, имеются общины представителей упомянутых народов и в других регионах страны.

                Все эти сложные проблемы пока не решены. Существующие предложения по корректировке указанных законов также пока очень несовершенны. Как представляется, отсутствие четких подходов к законодательному регулированию данных проблем на сегодня во многом связано с отсутствием вообще четкой государственной национальной политики в целом, в том числе и политики по отношению к коренным малочисленным народам. Как представляется, развитие действующего законодательства в области традиционного природопользования коренных малочисленных народов Российской Федерации должно быть направлено на четкое определение правового статуса территорий традиционного природопользования, разграничение полномочий федеральных органов государственной власти, органов государственной власти субъектов Федерации и органов местного самоуправления в формировании таких территорий, устранение декларативности, пробельности и противоречивости действующего законодательства.

                При закреплении, в ходе последующей доработки Закона, полномочий органов государственной власти и органов местного самоуправления, на федеральный уровень, как представляется, следует отнести определение понятия коренных малочисленных народов, закрепления перечня прав лиц, относящихся к данным народам, а также установление полномочий органов государственной власти в данной сфере. Органам государственной власти субъектов Российской Федерации следует передать осуществление мер по социально-экономической поддержке коренных малочисленных народов, лиц, относящихся к этим народам и их объединений.

                Исходя из действующего законодательства в области регулирования местного самоуправления, защита прав лиц, относящихся к малочисленным народам, не относится к вопросам местного значения. В связи с этим полномочия органов местного самоуправления в области защиты прав коренных малочисленных народов могут осуществляться либо в порядке возложения на них отдельных государственных полномочий, либо по собственной инициативе при наличии собственных ресурсов.

                В целом же, несмотря на то, что не все вопросы удалось решить в действующем законодательстве, тем не менее, следует отметить, что обращение государства к проблемам коренных народов, а также принятие значительного количества актов,  направленных на закрепление прав и защиту интересов этих народов, свидетельствует о реальном признании им своих обязанностей в отношении коренных малочисленных народов. А это - уже реальный шаг на пути дальнейшего развития

                Полагаем, что определенным импульсом в развитии российского законодательства в области традиционного природопользования коренных малочисленных народов должна явиться ратификация Российской Федерацией Конвенции  № 169 МОТ «О коренных народах и народах, ведущих племенной образ жизни в независимых странах». Данный вопрос, как известно, неоднократно обсуждался в России, в том числе и с помощью парламентских процедур - в рамках парламентских слушаний, круглых столов, проводимых комитетами и комиссиями Государственной Думы и Совета Федерации Федерального Собрания Российской Федерации.

            По нашему мнению основные действия по защите TFRK в Российской Федерации требуется выполнять на системной основе, предложив специальную стратегическую программу, которая должна быть в обязательном порядке связана с процессом использования и сохранения природных ресурсов (в т.ч. и лесов) на территориях традиционного природопользования. В качестве наших некоторых выводов и вопросов для обсуждения (и решения) в такую программу должны быть включены:

·        В России пока правовой режим пользования землей и иными природными ресурсами, осуществляемые КМНС определен лишь в общих чертах. Нет еще четкого ограничения применительно к территориям традиционного природопользования со стороны государства и частных предприятий;
·         не разработаны процедуры по решению вопросов и разрешению споров, возникающих в связи с пользованием этими природными ресурсами;
·        право на природопользование не дифференцируется в зависимости от категорий КМНС (охотники, рыболовы, охонгики)
·        у КМНС отсутствуют исторические свидетельства на право собственности, земли, традиционные знания, но идет активный процесс формирования новых законных прав, с учетом своего опыта и использования международной практики.

- в сохранении природных комплексов, в том числе эталонных и уникальных;
- в сохранении, воспроизводстве и восстановлении животного и растительного мира, в том числе и лесных объектов;
- в обеспечении охраны флоры и фауны;
- в сохранении естественных условий жизни и деятельности эвенков;
- в применении традиционных знаний и методов рационального использования природных ресурсов;
- в этноэкологичсеком просвещении;
- в подготовке кадров из числа местного населения в области охраны окружающей среды;
-в изучении объектов природного и историко-культурного наследия.

O   Лесные пожары и связанные с ними пирогенные сукцессии
O   Биологически необоснованные системы рубок и заготовки недревесной продукции леса
O   Неэффективное в контексте сохранения и воссоздания биоразнообразия лесовосстановление
O   Отторжение лесных земель для целей не связанных с ведением лесного хозяйства: под промышленное и городское строительство, добычу полезных ископаемых, линейные сооружения
O    Нелегальные рубки, браконьерство и другие виды несанкционированного лесопользования, ведущие к изъятию из лесных сообществ популяций уязвимых и охраняемых
O    Антропогенные воздействия на объекты полезащитного лесоразведения, и естественные лесостепные
O   Нерегулируемая рекреация.

O    снижение лесистости и утрата типичных лесных ландшафтов;
O    сокращение площади ненарушенных лесов;
O     увеличение фрагментации лесных массивов;
O     изменение возрастной и породной структуры лесов, рост доли лиственных молодняков и многократных порослевых генераций:
O    утрата коренных лесных сообществ, сокращение разнообразия древесно-кустарниковых пород и связанных с ними видов;
O   снижение и утрата способности к самовосстановлению;
O  снижение функции лесов по депонированию углерода:
O  снижение устойчивости лесов к неблагоприятным внешним факторам, массовое распространение грибных болезней и насекомых-вредителей, увеличение числа и интенсивности лесных пожаров;
O  заболачивание и олуговение обширных вырубок, нарушение природного равновесия болотно-лесных, лугово-лесных комплексов, деградация почвы, нарушения гидрологического режима;

O   разработка и внедрение адаптированных к региональным особенностям систем ведения лесного хозяйства, обеспечивающих сохранение и воспроизводство биоразнообразия;
O  Развитие сети особо охраняемых природных территорий (в том числе и ТТП), обеспечивающих репрезентативность различных лесных сообществ, достаточные количество и размеры ООП для сохранения ландшафтов, экосистем, видов;
O  Разработка системы целеполагания в лесном хозяйстве и экономических механизмов управления лесами (в том числе международных), делающих выгодными улучшение экологических характеристик лесных экосистем и сохранение биоразнообразия;
O  Мониторинг состояния лесных экосистем страны на федеральном и региональном уровнях с использованием как наземных наблюдений на постоянных площадях, так и аэро-космических методов. Придание такому мониторингу статуса общенациональной программы.