Белощекая казарка (B.leucopsis). Арктический вид с быстро расширяющимся в последние десятилетия ареалом. Исключен из Красной книги России (2001, Приложение 1) вследствие интенсивного восстановления численности (Рис. 3.2, Пл.2 ).

Рис. 3.2

До 80-х гг. в России гнездилась только на острове Южном Новой Земли и о-ве Вайгач (Успенский, 1951; 1958; Птушенко, 1952). В 80-х гг. ареал стал быстро расширяться. Белощекая казарка заселила Югорский п-ов (Минеев, 1984), о. Колгуев (Гаврило, 1991; Пономорева, 1992), п-ов Русский Заворот и прилежащие побережья Малоземельской тундры (Минеев, 1995), п-ов Канин (Filchagov,  Leonovich, 1992), о. Северный Новой Земли (Калякин, 1993; Покровская, Тертицкий, 1993). Гнездование зарегистрировано на северном побережье Финского залива (Гагинская и др., 1997), и западнее - в Эстонии и на островах Балтики (Larsson et al., 1988; Лейто и др., 1990). По-видимому, расселяется и на восток. При авиаучетах отмечена на Ямале (Калякин, 1993). С начала 80-х гг. регулярно регистрируется на Гыданском п-ове (Линьков, 1983; Жуков, 1995). Пока гнездование здесь не доказано, но косвенным подтверждением его является регулярный и хорошо выраженный пролет в бассейне р.Пур (Кривенко и др., 1999).

До начала расширения ареала и роста численности белощекая казарка представлялась в гнездовое время стенотопным видом, заселяя скалистые обрывы полугорных и предгорных тундр. По мере расселения вид стал занимать и иные местообитания. На Колгуеве колонии располагаются на морских наносных песчаных островах (Пономарева, 1992) и в пойме реки (Волков, Чупин, 1995). На полуострове Канин крупнейшая из известных в настоящее время колоний – более 2 тыс. пар – располагается на морской лайде между реками Местной и Торной (Filchagov,  Leonovich, 1992; Авданин и др., 2000б).

Ситуация с численностью российских популяций неясна. На начало 90-х гг. численность вида в России была оценена в 68,4 – 71,4 тыс. особей (Калякин, 1993). Имеющиеся данные позволили нам увеличить эту цифру до 80 тыс. особей. В то же время сейчас по данным учетов на зимовках в Западной Европе численность восточноевропейских популяций вида оценивается цифрой более чем вдвое большей – 176 тыс. особей (Madsen et all., 1996; Scott, Rose, 1996). Недавно вышла статья, специально посвященная этой проблеме (Покровская, Гаврило, 1998), но и она не внесла ясности. Возможны следующие причины этого расхождения в оценках:

1.                           Недоучет в России на традиционных гнездовых территориях. Такая ситуация возможна, прежде всего, на восточном побережье острова Южный Новой Земли, где в единственной за последние годы точке учета отмечена очень высокая плотность населения вида – 34 ос/км², превышающая все цифры, полученные на западном побережье (Покровская, Тертицкий, 1993).

2.                           Расширение ареала и бурный рост численности на новых территориях, которые в последнее десятилетие слабо изучались - например, южные побережья Баренцева моря, остров Северный Новой Земли, Ямал и о.Белый, Гыдан и т.п.

Обе эти причины анализируют И.В.Покровская и М.В.Гаврило (1998), однако все приведенные ими данные не позволяют оценить численность белощекой казарки в России более чем в 100 тыс. особей. Результаты зимних учетов авторы обзора считают абсолютно верными и непогрешимыми.

3.                           Методические ошибки при учетах на зимовках. Например, недоучет подвижности зимующих белощеких казарок в ходе обработки результатов учетов, благодаря чему одни и те же птицы могут регистрироваться несколько раз, порою даже в разных странах. Учитывая огромный опыт работ по зимним учетам в Европе и уровень квалификации специалистов, такое предположение кажется маловероятным, но в принципе имеет право на существование. По нашим наблюдениям на Канине в 1993 – 1994 гг. белощекие казарки на весенних сидбищах чаще меняют места жировки, чем, например, черные казарки, при отливах регулярно вылетают на литораль за гастролитами и т.п. Впрочем, если эти огрехи и имеются, они вряд ли могут полностью объяснить 2-х-кратное расхождение в оценках.

Совершенно очевидно, что для решения рассматриваемого вопроса необходимы новые исследования по размещению и численности вида по всему гнездовому ареалу, включая места возможного летнего пребывания.

Численность вида бурно растет в 70-х – 90-х гг., процесс постоянно отслеживается по зимним учетам в Европе и по нему имеется огромное число публикаций. В России же по реальной динамике данных очень мало, поэтому мы на этом вопросе останавливаться не будем.  Отметим лишь, что это и затруднительно в  связи с существенными расхождениями в методических подходах к учету разных авторов. Так, В.Н.Калякин (1986б) по данным, собранным в 1983 – 1984 гг., оценивал численность белощекой казарки на Югорском п-ове в 1000 – 2000 особей. Позже В.В.Морозов (1995), опираясь на свои исследования 1986 – 1994 гг., констатировал, что численность казарки на полуострове не меняется, но оценил ее в 550 особей! В последнем случае оценка, очевидно, зависела не столько от исходного материала, сколько от общих взглядов авторов на численность птиц и проблемы их охраны.

С этих позиций обычно оцениваются и причины роста численности и перспективы вида. И.В.Покровская и М.В.Гаврило (1998), имея в виду прежде всего дальнейшее развитие нефте- и газопромыслов на Европейском Севере России, пишут что «Столь неблагоприятные для вида перспективы на материковом побережье Баренцева моря рискуют свести на нет усилия по восстановлению восточно-европейской популяции…» (с. 99). Но численность вида бурно росла при крайней интенсификации и максимальной за всю историю экологической «грязности» добычи и транспортировки улеводородов, а также максимально активной навигации, снабжающей прииски, в период Афганской войны. В то же время продолжалась интенсивная незаконная весенняя охота на вид, собирались кладки. Поэтому, скорее всего, «усилия по восстановлению» к самому восстановлению имеют весьма косвенное отношение. По-видимому, мы имеем дело либо с процессами почти неизвестной нам популяционной автодинамики, либо с крупными планетарными климатическими процессами, которые также изучены еще недостаточно, причем особенно в морском секторе Евразии.

Белощекая казарка внесена в Красную книгу РСФСР (1983) и повсюду охота на нее запрещена. Однако на Севере, где должный контроль за охотой отсутствует, вид в массе добывается на весеннем пролете коренными жителями – ненцами и поморами. Кроме того, в местах массового размножения регулярно собирают яйца. Бороться с этими проявлениями браконьерства крайне трудно, так как и весенний промысел гусей, и сбор яиц – часть жизненного уклада, гармонично входящая в традиционную систему природопользования и образа жизни этих народов.

Оценка численности вида специалистами-пользователями